Новый 1890-й год в Севастополе: катание по снежной жиже, скучные клубы и мещанские радости

О том, как праздновали Новый год в Севастополе в далеком 1890 году пишет газета Крым, ранее выходившая под названием «Севастопольский листок». Тогда основная редакция уже располагалась в Симферополе. В Севастополе и других городах Крыма размещали отделения редакции. В Севастополе отделение редакции размещалось на Екатериниской улице в доме Дайбера «во флигеле, где помещается мальпостная контора».

Первый номер 1890 года вышел 3 января. Его читатель с интересом мог почитать хроники городов Таврической губернии, ознакомится с политическим обзором жизни крымской столицы, а в разделе «объявления» узнать, где можно закупить маринованных огурцов в избытке. Севастопольская жизнь в первом выпуске года разместилась под заголовком «Севастопольские отголоски», где «провинциальный корреспондент» отчего-то злится на год минувший. Неповторимая стилистика печатного слога дореволюционного России погружает в праздник 134 года назад.

Севастопольские отголоски

И так, читатель, еще один год «отошел» в вечность, а потому… с новым годом, с новым счастьем!

Я не буду сегодня подводить итоги отжившему свой век и ушедшему на покой 1889 году, так как этот «старый хрыч» между местными аборигенами особенной симпатией не пользовался и ничего такого, за что поминают годы добрым словом, нам не сделал, но зато порядком-таки, не тем будь помянут, «набедокурил» Ну, да… не праздничное это дело, когда все с радостью и сияющими лицами, за бокалом шампанского, желают один другому «нового счастья» поминать лихом старичка, на которого в свое время севастопольцы возлагали много надежд, большинству коих не суждено было перейди из области «туманных предположений» на «почву реальной действительности» и жизнь местного аборигена шла своим чередом.

Жизнь севастопольца особенная, незнакомая другим городам, - не говоря уже о больших центрах, где энергия жизни бьет ключом, - замкнутая жизнь. Люди сидят у себя в доме, усиленно перемывают косточки ближних, видаются с небольшим кружком близких знакомых. У них свои собственные, личные интересы: своя семья, свои личных дела - у них на первом плане. Заверните когда-либо хоть в один из наших клубов - повсюду царит ужасная скучища… Ну да Бог с ними. Пусть се6е скучают, да сплетничают… Хотя нельзя не пожелать нашим «матронам» и их ‹патронам», чтобы хотя в наступившем году они проснулись от обычной общественной апатии, бросили сплетничать, и занялись-бы таким делом, которое принесло бы общественную пользу.              

Теперь, читатель, позвольте сказать о себе: 365 дней в общей мировой жизни - капля в море, песчинка на дне океана, ничтожный атом в величественной, необъятной вечности – но в существовании провинциального обозревателя, если мы примем во внимание невзгоды, с которыми ему приходится встречаться на своем пути (я, конечно, говорю о тех, который продают свое убеждение и совесть по сходной цене) получают большое значение.

Провинциальному корреспонденту часто приходится нести борьбу—и ожесточенную борьбу с врагами общественности, с гонителями гласности, с мелким самолюбием, с чванливой заносчивостью и разными общественными паразитами, которые боятся гласности хуже огни, а на представителей печати смотрят, как на своих злейших врагов; но против течения не пойдешь и одним махом пера людской подлости не уничтожишь, а потому освежим прозу стихами:

Час полночный пробил,

Новый год наступил и

Несутся повсюду желанья,

Чтобы зло извелось

Всем чтобы легче жилось

И чтоб не было слез и страданья

Зал огнями блестит

Люд нарядный гудит

Громовое ура разливается

Умиленья слеза

Застилает глаза

И легко моя грудь поднимается

В наступивший сей год

Будет счастлив народ

Позабудет его тьма беспросветная

И тужить горевать

Он не будет опять

Хлеба будет ему сила бессметная

Счастье райское вновь

К младшим братьям любовь

На земле среди нас возродится

Только кажется мне

Что лишь только во сне

Все подобное может случится.

Не во сне, в наяву, 27 декабря, вечером в Севастополе выпал довольно глубокий снег; как из-под земли появились на Нахимовским проспекте сани, и началось настоящее рождественское катание. На беду, недоставало мороза, так что полозья саней часто «шарахали» по гранитным кубикам нашей образцовой мостовой, которая, конечно, без снега совсем не удобна для санной езды.

На другое утро снег уступил место глубокой грязи, так что санная езда по необходимости… вы думаете прекратилась? Нет, севастопольцы продолжали разъезжать на санях, довольные, что катаются, хотя и по грязи, но все-же по «снежной грязи».

По материалам электронной версии Российской национальной библиотеки.