Полковник ГРУ Олег Пеньковский – предатель или …

Больше ста лет назад, 1919 году, во  Владикавказе родился человек, чье имя в СССР и даже в современной России  считается символом предательства. Он, будучи полковником  ГРУ (Главное разведывательное управление Генерального штаба), работал  сразу на три мировых разведки. Его предательский стаж был не очень долгим, всего около 18 месяцев. Но по известным материалам суда, за это время  полковник смог передать разведкам Великобритании и США пять с половиной тысяч секретных документов, включая технические описания советских баллистических ракет.

Цифра ошеломляющая. Например, другой известный  предатель генерал ГРУ генерал Дмитрий  Поляков, по утверждению некоторых историков разведки, передал своим заокеанским хозяевам документов гораздо меньше, если не считать полторы тысячи выданных им разведчиков, в том числе и будущих. Но Поляков вел двойную жизнь 25 лет, занимая высокие посты в разведке.

Получается, наш антигерой Олег Пеньковский, работал воистину стахановскими темпами. Если заняться элементарной арифметикой, то он добывал и передавал врагам в среднем по десять секретных документов в день. Это при том, что в советском Союзе секреты хранить умели. На всех режимных предприятиях функционировали Первые отделы, следящие за соблюдением режима секретности. Выдача и возвращение каждого документа имеющего гриф, фиксировалась и проверялась. Если сотрудник по роду деятельности не имел отношения к запрашиваемой в спецбиблиотеке тематике, то документ ему не выдавался, а заинтересованность сотрудника фиксировалась и докладывалась рапортом. Как можно объяснить такую производительность «труда»  пока неясно. Ведь многие материалы из его дела до сих пор засекречены.

Британский историк и журналист  Гордон Брук-Шеферд в своей книге «Перелетные птицы», писал: «Ознакомление с материалами, переданными Пеньковским, не вселяло радости в сердца. Например, документы по новым советским тактическим крылатым ракетам показывали их огромную опасность для избранных натовских целей. Но были сведения и более приятного характера. На основании материалов, предоставленных Пеньковским, выяснилось, что за год до кубинского кризиса советский арсенал межконтинентальных баллистических ракет был на несколько сот меньше, чем считали американцы, и в то же время Пеньковский раскрыл несколько десятков мест базирования этих ракет, еще не известных в эпоху, когда спутниковая разведка еще не была достаточно совершенной».

В разгар Карибского кризиса Запад узнал, что мощь Советского Союза значительно преувеличена и блеф Хрущева, кричавшего на весь мир, что тысячи ракет по его приказу сотрут с лица земли Америку, был разоблачен. Пеньковского, к тому времени уже казненного по приговору суда, стали называть «Шпионом, спасшим мир».  Тогда,  на пороге ядерной войны, противоборство разведок действительно внесло свой вклад в урегулирование кризиса.

Когда полковник ГРУ в 1963 году  был схвачен, в СССР поднялся невероятный шум. О разоблачении Пеньковского передавало радио, показывало телевидение, писали газеты, публиковались стенограммы  открытых заседаний. В стране проходили ь митинги, осуждавшие изменника Родины. Слишком громким и шумным был показательный судебный процесс по делу Пеньковского. Совсем не в традициях секретных служб. Видимо к тому были неизвестные нам основания. Рассматривая фото, сделанные во время суда, меня всегда поражает необычное сходство безвестного конвоира  с подсудимым Пеньковским. Но это личное наблюдение, которое, конечно, ни о чем не говорит.

Что точно известно, от предательства Пеньковского пострадали его начальники  – начальник ГРУ генерал армии Иван Серов и Главный маршал артиллерии Сергей Варенцов. Их не просто сняли с должностей, понизили в званиях, но лишили самых главных наград – Золотых Звезд Героев Советского Союза.

Биография

Пеньковский, после окончания Киевского артиллерийского училища  участвовал в войне с Финляндией. Во время Великой Отечественной некоторое время был адъютантом командующего артиллерией 1-го Украинского фронта Сергея Варенцова.

На войне он трусом не был, свидетельство тому два ранения и пять боевых орденов. После войны его карьера складывалась более чем удачно. В 30 лет он получил звание полковника.

В 1953 году началась работа Пеньковского в ГРУ. В разведывательное управление помог ему устроиться Варенцов — будущий командующий ракетными войсками и артиллерией Сухопутных войск и главный маршал артиллерии.

Опять предоставим слово автору книги «Перелетные птицы».

«Летом 1944 года он посетил Варенцова в госпитале, где тот лежал со сломанным бедром — результатом автомобильной аварии на фронте. Варенцов был обеспокоен слухами о трагедии его дочери и ее семьи, жившей во Львове, и попросил Пеньковского разузнать все.

Пеньковский поехал во Львов и выяснил, что трагедия действительно имела место. Зять генерал-полковника, майор Лошак, был расстрелян вместе с двумя другими офицерами «за хищение социалистической собственности». Вдова Нина, дочь генерала, не выдержала враждебного отношение к себе в госпитале, где она работала, и застрелилась. И никто не хотел хоронить ее. Полковник прибыл ко времени. Он продал часы и организовал приличные похороны. Когда по возвращении Пеньковского в Москву генерал узнал об этом, то обнял Пеньковского и сказал: «Ты мне теперь, как сын».

Помимо дружбы с Варенцовым, Пеньковский породнился с генерал-лейтенантом Гапановичем — заместителем командующего Московским военным округом по политической части.

Работа ГРУ

Первая зарубежная командировка полковника – в Турцию, не увенчалась успехом. Пеньковский не пришелся ко двору в резидентуре. В служебной характеристике Пеньковского периода его деятельности в Турции записано:

«Мстительный, злобный человек, беспримерный карьерист, способен на любую подлость».

С такой «оценкой» не то что в «грушники», а в грузчики устроиться в СССР было сложно.

Пеньковского не арестовывают, не ссылают «для последующего прохождения службы» в глушь, а лишь увольняют из ГРУ. Вспомним книгу Суворова – Резуна «Аквариум», в которой он утверждает, что  из организации, (ГРУ) для всех есть лишь один выход — в трубу крематория. Этот эпизод касается как раз того момента, в котором Резун утверждает, что Пеньковского не расстреляли, а сожгли живым в крематории, в назидание молодым сотрудникам разведки.

Отрывок из книги В. Суворова «Аквариум»

- Закон у нас простой: вход - рубль, выход - два. Это означает, что вступить в организацию трудно, но выйти из нее - труднее. Теоретически для всех членов организации предусмотрен только один выход из нее - через трубу.

Для одних этот выход бывает почетным, для других - позорным, но для всех нас есть только одна труба. Только через нее мы выходим из организации. Вот она, эта труба... - Седой указывает мне на огромное, во всю стену, окно. - Полюбуйся, на нее.

С высоты девятого этажа передо мной открывается панорама огромного бескрайнего пустынного аэродрома, который тянется до горизонта. А если смотреть вниз, то прямо под ногами лабиринт песчаных дорожек между упругими стенами кустов. Зелень сада и выгоревшая трава аэродрома разделены несокрушимой бетонной стеной с густой паутиной колючей проволоки на белых роликах.

- Вот она... - Седой указывает на невысокую, метров в десять, толстую квадратную трубу над плоской смоленой крышей.

Черная крыша плывет по зеленым волнам сирени, как плот в океане или как старинный броненосец, низкобортный, с неуклюжей трубой. Над трубой вьется легкий прозрачный дымок.

- Это кто-то покидает организацию? - Нет, - смеется Седой. - Труба - это не только наш выход, труба - источник нашей энергии, труба - хранительница наших секретов. Это просто сейчас жгут секретные документы. Знаешь, лучше сжечь, чем хранить.

Спокойнее. Когда кто-то из организации уходит, то дым не такой, дым тогда густой, жирный. Если ты вступишь в организацию, то и ты в один прекрасный день вылетишь в небо через эту трубу. Но это не сейчас. Сейчас организация дает тебе последнюю возможность отказаться, последнюю возможность подумать о своем выборе. А чтобы у тебя была над чем подумать, я тебе фильм покажу.

Седой нажимает кнопку на пульте и усаживается в кресло рядом со мной.

Тяжелые коричневые шторы с легким скрипом закрывают необъятные окна, и тут же на экране без всяких титров и вступлений появляется изображение. Фильм черно-белый, старый и порядочно изношенный. Звука нет, и оттого отчетливее слышно стрекотание киноаппарата.

На экране высокая мрачная комната без окон. Среднее между цехом и котельной. Крупным планом - топка с заслонками, похожими на ворота маленькой крепости, и направляющие желоба, которые уходят в топку, как рельсы в тоннель. Возле топки люди в серых халатах. Кочегары. Вот подают гроб. Так вот оно что! Крематорий. Тот самый, наверное, который я только что видел через окно. Люди в халатах поднимают гроб и устанавливают его на направляющие желоба. Заслонки печи плавно расходятся в стороны, гроб слегка подталкивают, и он несет своего неведомого обитателя в ревущее пламя.

А вот крупным планом камера показывает лицо живого человека. Лицо совершенно потное. Жарко у топки. Лицо показывают со всех сторон бесконечно долго. Наконец камера отходит в сторону, показывая человека полностью. Он не в халате. На нем дорогой черный костюм, правда, совершенно измятый. Галстук на шее скручен в веревку. Человек туго прикручен стальной проволокой к медицинским носилкам, а носилки поставлены к стене на ручки так, чтобы человек мог видеть топку.

Все кочегары вдруг повернулись к привязанному. Это внимание привязанному, видимо, совсем не понравилось. Он кричит. Он страшно кричит.

Звука нет, но я знаю, что от такого крика дребезжат стекла. Четыре кочегара осторожно опускают носилки на пол, потом дружно поднимают их. Привязанный делает невероятное усилие, чтобы воспрепятствовать этому. Титаническое напряжение лица. Вена на лбу вздута так, что готова лопнуть. Но попытка укусить руку кочегара не удалась. Зубы привязанного впиваются в его собственную руку, и черная струйка крови побежала по подбородку. Острые у человека зубы, ничего не скажешь. Его тело скручено крепко, но он извивается, как пойманная ящерка. Его голова, подчиняясь животному инстинкту, мощными ритмичными ударами бьет о деревянную ручку, помогая телу.

Привязанный бьется не за свою жизнь, а за легкую смерть. Его расчет понятен: раскачать носилки и упасть вместе с ними с направляющих желобов на цементный пол. Это будет или легкая смерть, или потеря сознания. А без сознания можно и в печь. Не страшно... Но кочегары знают свое дело. Они просто придерживают ручки носилок, не давая им раскачиваться. А дотянуться зубами до их рук привязанный не сможет, даже если бы и лопнула его шея. Говорят, что в самый последний момент своей жизни человек может творить чудеса. Подчиняясь инстинкту самосохранения, все его мышцы, все его сознание и воля, все стремление жить вдруг концентрируются в одном коротком рывке... И он рванулся! Он рванулся всем телом! Он рванулся так, как рвется лиса из капкана, кусая и обрывая собственную окровавленную лапу.

Он рванулся так, что металлические направляющие желоба задрожали. Он рванулся, ломая собственные кости, разрывая жилы и мышцы. Он рванулся...

Но проволока была прочной. И вот носилки плавно пошли вперед. Двери топки разошлись в стороны, озарив белым светом подошвы лакированных, давно не чищенных ботинок. Вот подошвы приближаются к огню. Человек старается согнуть ноги в коленях, чтобы увеличить расстояние между подошвами и ревущим огнем. Но и это ему не удается. Оператор крупным планом показывает пальцы.

Проволока туго впилась в них. Но кончики пальцев человека свободны. И вот ими он пытается тормозить свое движение. Кончики пальцев растопырены и напряжены. Если бы хоть что-то попалось на их пути, то человек, несомненно, удержался бы. И вдруг носилки останавливаются у самой топки. Новый персонаж на экране, одетый в халат, как и все кочегары, делает им знак рукой. И.

повинуясь его жесту, они снимают носилки с направляющих желобов и вновь устанавливают у стенки на задние ручки. В чем дело? Почему задержка? Ах, вот в чем дело. В зал крематория на низкой тележке вкатывается еще один гроб. Он уже заколочен. Он великолепен. Он элегантен. Он украшен бахромой и каемочками. Это почетный гроб. Дорогу почетному гробу! Кочегары устанавливают его на направляющие желоба, и вот он пошел в свой последний путь. Теперь неимоверно долго нужно ждать, пока он сгорит. Нужно ждать и ждать. Нужно быть терпеливым...

А вот теперь, наконец, и очередь привязанного. Носилки вновь на направляющих желобах. И я снова слышу этот беззвучный вопль, который, наверное, способен срывать двери с петель. Я с надеждой вглядываюсь в лицо привязанного. Я стараюсь найти признаки безумия на этом лице. Сумасшедшим легко в этом мире. Но нет этих признаков на красивом мужественном лице. Не испорчено это лицо печатью безумия. Просто человеку не хочется в печку, и он это старается как-то выразить. А как выразишь, кроме крика? Вот он и кричит.

К счастью, крик этот не увековечен. Вот лаковые ботинки в огонь пошли.

Пошли, черт побери. Бушует огонь. Наверное, кислород вдувают. Два первых кочегара отскакивают в стороны. два последних с силой толкают носилки в глубину. Двери топки закрываются, и треск аппарата стихает.

- Он... кто? - Я и сам не знаю, зачем такой вопрос задаю.

- Он? Полковник. Бывший полковник. Он был в нашей организации. На высоких постах. Он организацию обманывал. За это его из организации исключили. Вот он и ушел. Такой у нас закон. Силой мы никого не вовлекаем в организацию. Не хочешь - откажись. Но если вступил, то принадлежишь организации полностью. Вместе с ботинками и галстуком»...

 

Минимальный промежуток времени Пеньковский находился в резерве Министерства обороны. Но имеющиеся связи сделали свое дело. По ходатайству заместителя начальника Александра Рогова, министр обороны Родион Яковлевич Малиновский восстановил его на службе в военной разведке.

Олег Пеньковский был восстановлен в период отпуска Ивана Александровича Серова, руководителя ГРУ Генштаба. Когда о назначении скандального полковника становится известно Серову, он поднимает характеристику Пеньковского и его «прошлые дела», но обратного хода процессу восстановления Пеньковского на работе… не даёт. За что и расплатится в 1963 году, после разоблачения Пеньковского. Впоследствии Серов утверждал, что Пеньковского лично не знал и никаких поручений ему не давал.

С 1957 по 1958 год Пентковский работает в 5 Управлении ГРУ.  5-е управление ГРУ, или Управление оперативно-тактической разведки. Специфика его деятельности состояла в том, что оно не занималось самостоятельной агентурной разведкой, а руководило работой разведывательных управлений штабов военных округов и флотов. Но на этом месте он долго не удержался и был направлен, видимо от греха подальше, на обучение на Высших инженерно-артиллерийских курсах, а спустя некоторое время по рекомендации своего ангела-хранителя Варенцова возглавил курс в Академии ракетных войск, где и почерпнул бесценную информацию, которую использовал  для передачи западным разведкам.

Вернувшись в родное четвёртое управление (Ближний Восток), мечтал уехать в Индию. Но в последний момент туда был послан его коллега, что, по официальной версии, усугубило раздражение Пеньковского и желание отомстить руководству, которое не оценило по достоинству его потенциал.

Вербовка Пеньковского

12 августа 1960 года на Москворецком  мосту он подошел к двум студентам из США и попросил их передать письмо в посольство США, в котором содержится некое предложение о «техническом сотрудничестве».

Звучит это признание кадрового разведчика нелепо.  Москворецкий мост находится в центре столицы, возле Кремля. Это тщательно охраняемая, наводненная чекистами территория. У них наметан глаз на иностранцев, которых в 1960году в Москве было не так много. Любой контакт, а тем более с передачей конверта, не ушел бы от внимания наружного наблюдения. Об этом не мог не знать полковник ГРУ. Наверняка и иностранные студенты были тщательно проинструктированы в своих посольствах о правилах поведения в СССР. Ведь это был период холодной войны.

В любом случае место, для встречи было выбрано крайне неудачно, что порождает версии о спланированной нашими спецслужбами встрече.

Американцы, которым студенты дисциплинировано, отнесли письмо, не поверили Пеньковскому. К так называемым «инициативникам», опасаясь «подставы», всегда относятся с подозрением.

Такое отношение имеет основания. Многие разведчики, прикрываясь дипломатическими должностями, работают под крышей посольства. Следовательно, у контрразведчиков страны пребывания, стоит задача понять, кто из сотрудников посольства является «чистым» дипломатом, т.е. не связанным с разведкой, а кто приехал с недружественной миссией.  Наружное наблюдение не сводит глаз с посольств, в сою очередь резидентуры ведут радиоперехват, отмечая активность служб наружного наблюдения, разрабатывают методы незаметного выхода из посольства.

Теперь представьте, приходит в посольство человек и требует встречу с дипломатическим работником. Вышедшему к нему дипломату человек заявляет: «Я тут недавно был на Старой площади, стырил парочку документов в президентской администрации. Хочу связаться  с сотрудником разведки, быть полезным  вашему государству. Естественно за небольшую мзду».

Карьерному дипломату такие встречи не нужны, он от них всегда, как может, дистанцируется.  Скорее всего он ответит: «Сожалею, что Вы нарушили законы своего государства. Страна, которую я представляю, не вмешивается во внутренние дела. Еще раз извините, но помочь Вам не можем». Но в лучшем случае он сообщит о визите дежурному работнику разведки. И если тот проявит интерес, побеседует, назначит встречу, то это значит, что перед нами  очередной идентифицированный разведчик, работающий под личиной дипломата.

Сам Пеньковский признал в суде, что акт вербовки состоялся 20 апреля 1961 года, в ходе его первой командировки в Лондон. Там он через посредство известного ему по встрече на публичном приёме в Москве Гревилла Винна познакомился и имел продолжительную беседу в отеле «Маунт Ройял» с двумя английскими и двумя американскими разведчиками, представившимися как Грилье, Майкл, Александр и Ослаф (впоследствии к ним присоединился Радж).

На этой встрече Пеньковского, что называется, повязали кровью. Ему показали несколько тысяч фотографий.  Это был фотоархив ЦРУ и МИ-6, в который были занесены люди, подозревавшиеся в сотрудничестве со спецслужбами СССР. Более 700 из них Пеньковский идентифицировал как разведчиков. А говоря проще – «сдал». Обратного пути ему уже не было.

Провал агента

История разоблачения Пеньковского еще одна таинственная, не разгаданная до сих пор страница шпионского ребуса.  Считается, что под колпак контрразведки Пеньковский попал совершенно случайно: сотрудников наружного наблюдения вывела на Пеньковского его связная – жена английского резидента Аннет Чизхолм, тоже работавшая на разведку.

Для передачи добытой информации, Пеньковский пользовался специально оборудованными тайниками районе Цветного бульвара, Пушкинской улицы и Арбата или в надгробии поэта Есенина на Ваганьковском кладбище. Если появление разведчика на Ваганьковском кладбище легко залегендировать -  пришел поклониться могиле русского поэта, то с подъездом дело хуже. Как объяснить, почему жена дипломата «ныряет» в ничем не примечательный подъезд. Один раз можно подумать, что женщина зашла, например, поправить одежду, а если это делается с определенной регулярностью?

Сотрудник наружного наблюдения, который работал по английскому посольству и многих знал в лицо. Случайно увидел заходящую в подъезд Чизхолм. Он доложил по команде, и за подъездом было установлено наблюдение. В этом подъезде позже «срисовали» одетого в серое пальто и шляпу Пеньковского. Но сразу его личность установить не удалось, поскольку легко и профессионально ушел от наружки. Стало понятно, что человек непростой.

По другой версии, наш советский агент в Англии, Джордж Блейк сообщил КГБ о Чизхолм. Чекисты установили за дамой наружное наблюдение. Она вывела  на Пеньковского, но это не меняет дела. Тайник в подъезде был установлен крайне неудачно.

Комитетчики ломали голову, понимая, что работают с сотрудником конкурирующей фирмы – ГРУ.

Для того чтобы получить точные и убедительные доказательства шпионской деятельности Пеньковского, КГБ осуществило беспрецедентную в практике спецслужб техническую операцию: по дну Москвы-реки к чердаку в доме напротив, на Гончарной набережной, был протянут кабель, управляющий кинокамерой в ящике для цветочной рассады, находившемся на балконе этажом выше квартиры Пеньковского. С помощью кинокамеры была произведена съёмка агента в момент, когда он переснимал на подоконнике секретные документы. Вроде улики появились, но КГБ перестраховывалось.

Для того, что бы провести в его квартире негласный обыск, дозированно применили имеющиеся  в распоряжении ПГУ (Первого главного управления – внешней разведки)  вещество, вызвавшее сильную сыпь на теле, отправили Пеньковского в госпиталь.

Пока антигерой отлеживался на больничной койке, в его квартире, во время негласного обыска обнаружили  шпионскую спецтехнику и шифроблокноты.

Игра была закончена.

Пеньковский был арестован 22 октября 1962 года по дороге на работу и сразу доставлен в здание КГБ на Лубянку.

Интересно, что после выдачи порядка 700 агентов советских спецслужб, узнанных Пеньковским по фотографиям, никто так и не был разоблачён и отозван (для сравнения писатель Суворов, заочный смертный приговор которому не отменён по сей день, спровоцировал целый исход советской резидентуры). Или после побега из Лондонской резидентуры работника отдела «В» КГБ, Олега Лялина, тотчас отозваны из зарубежных резидентур,140 человек. Плюс к этому англичане выслали еще 105 сотрудников. Кстати, не все они были причастны к спецслужбам.

Еще один интересный факт. Пеньковский был приговорен к расстрелу с конфискацией имущества. Но имущество так и осталось в собственности семьи. После ареста Пеньковского, его жена, Вера Дмитриевна (урожденная Гапанович), в письме от 30 октября 1962 года, адресованном в КГБ, Вера Дмитриевна просила о материальной помощи и упоминала о том, что у неё две дочери, младшей — 8 месяцев. Помощь была оказана, им помогли переехать в другую квартиру. Вдова шпиона работала редактором в издательстве иностранной литературы. Дочь окончила филологический факультет МГУ, после чего служила в Первом управлении КГБ.

Для сравнения вспомним, после побега на запад в 1971 году, высокопоставленного дипломата Аркадия Шевченко, его сын был немедленно уволен из Министерства иностранных дел.

Но может в 1971 году нравы изменились. Но нет. В 1962 году список сбежавших на Запад предателей пополнил сотрудник Второго главного управления КГБ Юрий Иванович Носенко.  Его отец, Носенко Иван Исидорович, любимец Сталина, беззаветно преданный вождю министр судостроения. После измены сына, Николаевский судостроительный завод № 444 имени И. И. Носенко был переименован, а имя Ивана Исидоровича пропало из энциклопедий.

Некоторые историки считают, что громкий процесс над Пеньковским, был спланирован, чтобы доказать западу что он реальный шпион, а не подстава ГРУ. Ведь есть мнение, что Пеньковский был ключевым фигурантом кампании по дезинформации Штатов.

Как это было на самом деле, Пеньковский -банальный предатель или преданный родине чекист, мы узнаем не скоро, у нас не любят снимать гриф секретности даже с менее важных документов.

Борис Колесников